Дени Дидро - интеллектуал своего времени, французский писатель и философ. Наибольшую известность ему принесла составленная им "Энциклопедия", работу над которой он завершил в 1751 году. Наряду с Монтескье, Вольтером и Руссо, считался одним из идеологов третьего сословия во Франции, популяризатором идей Просвещения, которые, как считается, подготовили почву для Великой французской революции 1789 года.
Детство и юность
Дени Дидро родился в 1713 году. Он появился на свет в небольшом французском городке Лангре. Его мать была дочерью кожевника, а отец изготавливал ножи.
Родители решили, что Дени Дидро станет священником. Для этого они отдали его в иезуитский коллеж, который он окончил в 1728 году. Двумя годами ранее мальчик официально стал аббатом. Биографы отмечают, что в этот период герой нашей статьи был крайне религиозным человеком, постоянно соблюдал пост и даже носил власяницу.
Прибыв в Париж для завершения своего образования, он поступил в иезуитский коллеж Людовика Великого, чуть позже, по всей вероятности, в янсенитское учебное заведение - д"Аркур. Здесь он получил профессию адвоката, поскольку отец побуждал его к юридической карьере. Предположительно, как раз возникшие конфликты между янсенитами и иезуитами и отвратили его от выбранной дороги.
В 1732 году Дени Дидро получает степень магистра на факультете искусств Парижского университета. Вместо карьеры священника, он всерьез подумывает о том, чтобы стать адвокатом, но в результате предпочитает образ жизни свободного художника.
Отказ от карьеры священника
В краткой биографии Дени Дидро нужно уделить внимание его личной жизни. В 1743 году он женится на Анне Туаннете Шампьон, которой принадлежит полотняная лавка.
При этом достоверно известно, что брак не мешал ему заводить интрижки с другими женщинами. Считается, что у него были романтические отношение в середине 1750-х годов с Софи Воллан, привязанность к которой он сохранил практически до самой своей смерти.
После свадьбы Дени Дидро, биография которого довольно интересна и насыщена всевозможными идеями, поначалу зарабатывал с помощью переводов. В 40-е годы он работал с самыми известными произведениями Стениана, Шефтсбери, Джеймса. К этому же периоду относятся и его первые самостоятельные литературные труды. Они свидетельствуют о смелости и зрелом уме достаточно молодого автора. В 1746 году выходят его "Философские мысли", а позже - "Аллеи, или Прогулка скептика", "Письмо о слепых в назидании зрячим", "Нескромные сокровища". По всей видимости, уже к этому времени Дидро превратился в деиста, а в скором времени - в убежденного материалиста и атеиста. По тем временам эти книги Дени Дидро были отнесены к разряду вольнодумных, за что его и арестовали в 1749 году. Заключение он отбывал в Венсеннском замке.
Работа над "Энциклопедией"
С работой над "Энциклопедией" Дидро впервые столкнулся в 1747 году. Задумка у столичного издателя Бретона перевести на французский язык так называемый "Всеобщий словарь ремесел и наук" появилась еще несколько лет назад. Но ни один редактор не мог справиться с этой задачей.
Над проектом Дидро работал вместе с Д"Аламбером. Одному из них в результате пришла идея полностью отказаться от перевода английского словаря, а подготовить самостоятельное издание, которое будет уникальным. В любом случае именно благодаря Дидро работа над "Энциклопедией" приобрела тот размах, который и превратил ее в настоящий манифест эпохи Просвещения.
На протяжении последующей четверти века герой нашей статьи продолжает курировать работу над книгой познаний, которая к тому времени разрастается до 17 томов одних статей, которые сопровождают еще одиннадцать томов иллюстраций. Даже рассматривая биографию Дени Дидро кратко, нужно остановиться на большом количестве препятствий, которые ему удалось преодолеть на своем пути. Помимо уже упомянутого тюремного заключения, это еще и приостановка работы по независящим от редактора причинам, кризис, из-за которого из проекта ушел Д" Аламбер, запрет издания и его тщательная и скрупулезная цензура.
Только в 1772 году первое издание "Энциклопедии" было, наконец, завершено. В ее создании приняли участие практически все великие умы эпохи Просвещения, которые в то время были во Франции - Вольтер, Гольбах, Руссо, Монтескье.
Манифест эпохи Просвещения
Результатом их совместной работы стал универсальный свод современных знаний. Отдельно нужно отметить, что в статьях, посвященных политическим темам, ни одной из форм правления умышленно не отдавалось никакого предпочтения. А похвалы, которые авторы обращали в адрес Женевской республики, они сопровождали ремарками, что подобное государственное устройство возможно только для сравнительно небольших территорий, к которым сама Франция не относится. На страницах "Энциклопедии" господствовал плюрализм в его чистом виде, потому что писатели в одних статьях выступали за ограниченную монархию, а в других придерживались варианта абсолютной, видя только в ней основу общественного благосостояния.
При этом отдельно отмечалось, что подданные имеют право оказывать сопротивление деспотам, а королям следует в обязательном порядке подчиняться закону, помогать бедным и обездоленным, отстаивать веру своего народа.
Авторы "Энциклопедии" выступали за облегчение участи простого народа. Однако для достижения этой цели они не призывали к установлению в стране демократии, а обращались к правительству, обращая внимание чиновников и министров на необходимость проведения реформ в образовании, экономике (справедливом налогообложении, борьбе с нищетой).
Философские взгляды
Основные идеи Дени Дидро в области философии были им сформулированы еще в 1751 году в трактате "Письмо о глухих и немых в назидание тем, кто слышит". В нем он рассматривает проблему познания в контексте символики слов и жестов.
В 1753 году он публикует "Мысли об объяснении природы", которые создает по образу и подобию произведений Бэкона, полемизируя с рационалистической философией Лейбница и Декарта. К примеру, он опровергал теорию врожденных идей.
Когда сформировалась философия Дени Дидро, он категорически отрицал дуалистическое учение, посвященное раздвоению духовного и материального начала. Он утверждал, что в мире существует только материя, которая может обладать чувствительностью, а все разнообразные и сложные явления, которые происходят в реале, - результат движения ее частиц. Подтверждение этому можно найти и в цитатах Дени Дидро:
Религия мешает людям видеть, потому что она под страхом вечных наказаний запрещает им смотреть.
Отнимите у христианина страх перед адом, и вы отнимете у него веру.
Бог христиан — это отец, который чрезвычайно дорожит своими яблоками, и очень мало — своими детьми.
В его философских взглядах прослеживались также мысли о влиянии на индивидуума различных внешних факторов. Среди идей Дени Дидро можно встретить утверждение о том, что человек представляет собой исключительно то, что из него способно сделать его окружение и воспитание. При этом каждое действие, которое он совершает, - необходимый акт в общем мировоззрении.
Отношение к политике
Рассматривая мировоззрение Дени Дидро, основные мысли и идеи философа и писателя, нужно отметить, что по политическим убеждениям он был сторонником просвещенного абсолютизма, соглашаясь в этом с Вольтером. Дидро также отказывался доверять народным массам, которые считал неспособными решать государственные и нравственные вопросы.
По его мнению, идеальный политический строй - это монархия, которой управляет государь, наделенный философскими и научными знаниями. Дидро был убежден, что союз философов и правителей не только возможен, но и необходим.
При этом его собственное материалистическое учение было направлено против духовенства. Конечной целью было передать государственную власть в руки философов.
В этом Дидро ошибался. Как можно судить по истории, монархи уважали философов, но не позволяли им реально влиять на практическую политику. Например, когда Дидро в 1773 году приехал в Россию, откликнувшись на приглашение Екатерины II, они часами вели возвышенные беседы, но при этом русская императрица скептически отнеслась к его проектам по уничтожению роскоши при дворе, направлении освободившихся средств на нужды народа, а также об организации всеобщего бесплатного образования.
За свою библиотеку Дидро получил от Екатерины крупную сумму денег, при этом ему было назначено жалование за ее содержание.
Творчество
Активно заниматься творчеством Дидро начинает в 50-е годы. Он публикует две пьесы - "Отец семейства" и "Побочный сын, или Испытания добродетели". В них он категорически отказывается от правил господствовавшего тогда классицизма, стремясь создать мещанскую, буржуазно-сентиментальную драму, что ему в результате и удается. На первый план в большинстве его произведений выходят конфликты, которые возникают между представителями третьего сословия, описывается их быт, поведение в самой обыденной обстановке.
К его классическим трудам можно отнести повесть "Монахиня", о которой мы еще расскажем подробнее, романы "Племянник Рамо", "Жак-фаталист и его хозяин". Для большинства современников эти книги остаются неизвестными, так как напечатать их при своей жизни автору практически не удается.
Стоит отметить, что все эти произведения объединяет реализм, удивительная рассудительность и прозрачный предельно ясный стиль повествования. Читать произведения Дидро всегда было просто, потому что в них практически полностью отсутствуют словесные украшения.
В большинстве его произведений можно встретить неприятие церкви и религии, приверженность гуманистическим целям, идеализированным представлениям о человеческом долге.
Эстетические и философские принципы, которые провозглашает Дидро, можно проследить и в его отношении к изобразительному искусству. С 1759 по 1781 годы он регулярно публикует обзоры парижских салонов в рукописной газете своего приятеля Гримма, которая называется "Литературная корреспонденция". По подписке ее рассылают влиятельным князьям и монархам.
"Монахиня"
Это одно из самых известных произведений Дидро. В нем изображаются развращенные нравы, царящие в женском монастыре. В книге "Монахиня" Дени Дидро повествование ведется от лица юной послушницы, которая не осознает, какие чувства переживает.
Критики отмечают в этом произведении удивительное сочетание психологической правды с чрезвычайно смелым для того времени натурализмом. Все это делает повесть Дени Дидро "Монахиня" одной из лучших прозаических произведений XVIII века, по крайней мере, во Франции. К тому же это отличный образец антирелигиозной пропаганды.
Толчком к написанию этой книги послужила реальная история, о которой узнал автор. В 50-х годах XVIII века были разоблачены тайны женского монастыря. В предреволюционной Франции церковный быт был одной из самых волнующих и насущных тем.
Сама повесть начинается с эпизода, в котором главную героиню Сюзанну, которая является незаконнорожденным ребенком, насильно отправляют в женский монастырь. По сути, ее предает родная мать, но девушка все равно любит ее, не раскрывает тайны своего происхождения, хотя это могло бы помочь ей освободиться. Вместо этого она предпринимает несколько попыток сбежать из обители, чтобы обрести свободу, одна из которых заканчивается удачно.
"Племянник Рамо"
Еще одно знаменитое произведение Дидро - роман "Племянник Рамо". Многие литературоведы считают его вершиной творчества героя нашей статьи.
Екатерина II, которая переписывалась и состояла в дружеских отношениях с Вольтером, с интересом отнеслась к работе Дидро над знаменитой "Энциклопедией". Едва заняв престол, она сразу предложила перенести издание в Россию. За этим скрывалось не только ее желание упрочить свою репутацию, но и попытка удовлетворить интерес образованной и просвещенной части российского общества к этому труду.
Дидро отказался от этого предложения, но согласился продать императрице свою уникальную библиотеку за 50 000 ливров. Причем сами книги остались в его полном распоряжении до конца жизни. Он стал хранителем произведений в своем доме в статусе личного библиотекаря императрицы.
По приглашению Екатерины он пробыл в Петербурге с октября 1773-го по март 1774 года. За это время его избрали почетным членом академии наук в Петербурге.
Когда он вернулся во Францию, то написал несколько сочинений, посвященных возможному приобщению России к европейской цивилизации. Его скептические высказывания о политике Екатерины вызвали ее гнев, но о них узнали в России уже после смерти философа.
В 1784 году он умер в Париже в возрасте 70 лет.
Произведение написано в форме диалога. Герои его - рассказчик (подразумевается сам Дидро) и племянник Жана-Филиппа Рамо - крупнейшего представителя классицизма во французской музыке времён Дидро. Рассказчик вначале даёт характеристику племяннику Рамо: аттестует его как одного «из самых причудливых и странных существ в здешних краях»; он не кичится своими хорошими качествами и не стыдится дурных; он ведёт беспорядочную жизнь: сегодня в лохмотьях, завтра - в роскоши. Но, по словам рассказчика, когда такой человек появляется в обществе, он заставляет людей сбросить светскую маску и обнаружить свою истинную сущность.
Племянник Рамо и рассказчик случайно встречаются в кафе и заводят беседу. Возникает тема гения; племянник Рамо считает, что гении не нужны, так как зло появляется в мире всегда через какого-нибудь гения; кроме того, гении разоблачают заблуждения, а для народов нет ничего вреднее правды. Рассказчик возражает, что если ложь и полезна на краткий срок, то с течением времени оказывается вредна, а правда - полезна, и есть два рода законов: одни - вечные, другие - преходящие, появляющиеся лишь благодаря слепоте людей; гений может стать жертвой этого закона, но бесчестие со временем падёт на его судей (пример Сократа). Племянник Рамо рассуждает, что лучше быть честным торговцем и славным малым, чем гением с дурным характером, таким образом в первом случае человек может накопить большое состояние и тратить его на удовольствия свои и ближних. Рассказчик возражает, что от дурного характера гения страдают лишь люди, живущие возле него, зато в веках его произведения заставляют людей быть лучше, воспитывать в себе высокие добродетели: конечно, лучше было бы, если бы гений был столь же добродетелен, сколь и велик, но согласимся принять вещи такими, какие они есть. Племянник Рамо говорит, что хотел бы быть великим человеком, известным композитором; тогда у него были бы все жизненные блага и он наслаждался бы своей славой. Потом он рассказывает, как его покровители прогнали его, потому что он один раз в жизни попробовал говорить как здравомыслящий человек, а не как шут и сумасброд. Рассказчик советует ему вернуться к своим благодетелям и попросить прощения, но в племяннике Рамо взыгрывает гордость, и он говорит, что не может этого сделать. Рассказчик предлагает ему тогда вести жизнь нищего; племянник Рамо отвечает, что он презирает сам себя, так как мог бы жить роскошно, будучи прихлебателем у богачей, выполняя их щекотливые поручения, а он не использует свои таланты. При этом он с большим искусством разыгрывает перед своим собеседником целую сценку, самому себе отводя роль сводника.
Рассказчик, возмущённый циничностью своего собеседника, предлагает сменить тему. Но, прежде чем сделать это, Рамо успевает разыграть ещё две сценки: сначала он изображает скрипача, а затем, с неменьшим успехом, - пианиста; ведь он не только племянник композитора Рамо, но ещё и его ученик и неплохой музыкант. Они заговаривают о воспитании дочери рассказчика: рассказчик говорит, что танцам, пению и музыке будет учить её по минимуму, а основное место отведёт грамматике, мифологии, истории, географии, морали; будет также немного рисования. Племянник Рамо считает, что невозможно будет найти хороших учителей, ведь изучению этих предметов им пришлось бы посвятить всю свою жизнь; по его мнению, самый искусный из нынешних учителей тот, у кого больше практика; поэтому он, Рамо, приходя на урок, делает вид, что у него уроков больше, чем часов в сутках. Но сейчас, по его словам, он даёт уроки неплохо, а раньше ему платили ни за что, но он не чувствовал угрызений совести, так как брал деньги не честно заработанные, а награбленные; ведь в обществе все сословия пожирают друг друга (танцовщица выманивает деньги у того, кто её содержит, а у неё выманивают деньги модистки, булочник и пр.). И здесь не подходят общие правила морали, ведь всеобщая совесть, как и всеобщая грамматика, допускает исключения из правил, так называемые «моральные идиотизмы». Племянник Рамо говорит, что если бы разбогател, то вёл бы жизнь, полную чувственных удовольствий, и заботился бы лишь о себе; при этом он замечает, что его точку зрения разделяют все состоятельные люди. Рассказчик возражает, что гораздо приятнее помочь несчастному, прочесть хорошую книгу и тому подобное; чтобы быть счастливым, нужно быть честным. Рамо отвечает, что, на его взгляд, все так называемые добродетели не более чем суета. К чему защищать отечество - его нет больше, а есть только тираны и рабы; помогать друзьям - значит делать из них неблагодарных людей; а занимать положение в обществе стоит только для того, чтобы обогащаться. Добродетель скучна, она леденит, это очень неудобная вещь; а добродетельные люди на поверку оказываются ханжами, лелеющими тайные пороки. Лучше пусть он составит своё счастье свойственными ему пороками, чем будет коверкать себя и лицемерить, чтобы казаться добродетельным, когда это отвратит от него его покровителей. Рассказывает, как он унижался перед ними, как в угоду своим «хозяевам» он и компания других прихлебателей поносили замечательных учёных, философов, писателей, в том числе и Дидро. Он демонстрирует своё умение принимать нужные позы и говорить нужные слова. Говорит, что читает Теофраста, Лабрюйера и Мольера, и делает такой вывод: «Сохраняй свои пороки, которые тебе полезны, но избегай свойственного им тона и внешнего вида, которые могут сделать тебя смешным». Чтобы избежать такого поведения, надо его знать, а эти авторы очень хорошо описали его. Он бывает смешным лишь когда хочет; нет лучшей роли при сильных мира сего, чем роль шута. Следует быть таким, каким выгодно; если бы добродетель могла привести к богатству, он был бы добродетельным или притворялся им. Племянник Рамо злословит о своих благодетелях и говорит при этом: «Когда решаешься жить с людьми вроде нас, надо ждать бесчисленных пакостей». Однако люди, берущие к себе в дом корыстных, низких и вероломных шутов, прекрасно знают, на что идут; все это предусмотрено молчаливым соглашением. Бесполезно пытаться исправить врождённую порочность; наказывать такого рода заблуждения должен не человеческий закон, а сама природа; в доказательство Рамо рассказывает скабрёзную историю. Собеседник Рамо недоумевает, почему племянник Рамо так откровенно, не стесняясь, обнаруживает свою низость. Рамо отвечает, что лучше быть большим преступником, чем мелким мерзавцем, так как первый вызывает известное уважение масштабами своего злодейства. Рассказывает историю про человека, который донёс инквизиции на своего благодетеля, еврея, бесконечно доверявшего ему, и к тому же обокрал этого еврея. Рассказчик, удручённый таким разговором, снова меняет тему. Речь заходит о музыке; Рамо высказывает верные суждения о превосходстве итальянской музыки (Дуни, Перголезе) и итальянской комической оперы-буфф над французским музыкальным классицизмом (Люлли, Рамо): в итальянской опере, по его словам, музыка соответствует смысловому и эмоциональному движению речи, речь великолепно ложится на музыку; а французские арии неуклюжи, тяжелы, однообразны, неестественны. Племянник Рамо очень ловко изображает целый оперный театр (инструменты, танцоров, певцов), удачно воспроизводит оперные роли (у него вообще большие способности к пантомиме). Он высказывает суждения о недостатках французской лирической поэзии: она холодна, неподатлива, в ней отсутствует то, что могло бы служить основой для пения, порядок слов слишком жёсткий, поэтому композитор не имеет возможности располагать целым и каждой его частью. Эти суждения явно близки суждениям самого Дидро. Племянник Рамо говорит также о том, что итальянцы (Дуни) учат французов, как делать музыку выразительной, как подчинить пение ритму, правилам декламации. Рассказчик спрашивает, как он, Рамо, будучи так чувствителен к красотам музыки, так бесчувствен к красотам добродетели; Рамо говорит, что это врождённое («отцовская молекула была жёсткая и грубая»). Разговор переходит на сына Рамо: рассказчик спрашивает, не хочет ли Рамо попытаться пресечь влияние этой молекулы; Рамо отвечает, что это бесполезно. Он не хочет учить сына музыке, так как это ни к чему не ведёт; он внушает ребёнку, что деньги - все, и хочет научить сына самым лёгким путям, ведущим к тому, чтобы он был уважаем, богат и влиятелен. Рассказчик про себя замечает, что Рамо не лицемерит, сознаваясь в пороках, свойственных ему и другим; он более откровенен и более последователен в своей испорченности, чем другие. Племянник Рамо говорит, что самое главное - не в том, чтобы развить в ребёнке пороки, которые его обогатят, а в том, чтобы внушить ему чувство меры, искусство ускользать от позора; по мнению Рамо, все живущее ищет благополучия за счёт того, от кого зависит. Но его собеседник хочет перейти от темы нравственности к музыке и спрашивает Рамо, почему при его чутье к хорошей музыке он не создал ничего значительного. Тот отвечает, что так распорядилась природа; кроме того, трудно глубоко чувствовать и возвышаться духом, когда вращаешься среди пустых людей и дешёвых сплетен.
Племянник Рамо рассказывает о некоторых превратностях своей жизни и делает вывод, что нами распоряжаются «проклятые случайности». Говорит о том, что во всем королевстве ходит только монарх, остальные лишь принимают позы. Повествователь возражает, что и «король принимает позу перед своей любовницей и пред Богом», и в мире каждый, кто нуждается в помощи другого, вынужден бывает «заняться пантомимой», то есть изображать разные восторженные чувства. Не прибегает к пантомиме лишь философ, так как ему ничего не нужно (в качестве примера приводит Диогена и киников), Рамо отвечает, что ему необходимы разные жизненные блага, и пусть он лучше будет обязан ими благодетелям, чем добудет их трудом. Потом он спохватывается, что ему пора в оперу, и диалог завершается его пожеланием себе жить ещё лет сорок.
XVIII века. Он родился 5 октября 1713 в Лангре и был сыном ножовщика; умер в 1784. В Париже он изучал философию, математику, физику, искусство, и сошелся с выдающимися представителями современных движений. За отказ изучать какую-нибудь специальность (сначала Дидро был теологом, затем юристом), он лишился поддержки со стороны отца и сделался писателем. Из национальных литераторов наибольшее влияние оказал на него скептик Бейль . Сродные элементы Дидро нашёл в сочинениях английских сенсуалистов и свободомыслящих.
Портрет Дени Дидро. Художник Л. М. ван Лоо, 1767
Он начал с переводов: в 1743 напечатал перевод «Истории Греции» Станиана, в 1745 «Опыт о заслуге и добродетели» (вольный перевод одноименного сочинения Шефтсбери ). Его склонность к оппозиции выразилась в этих работах в том, что он стал против проповедников естественной религии разума на сторону откровения и защищал его возможность. Обратное отношение к господствовавшей во Франции религиозности Дидро выражает уже в «Философских мыслях» (Гаага, 1746) и еще больше – в написанной в 1747, но конфискованной до печати «Прогулке скептика». Первое из этих сочинений, в котором парламент усмотрел нападки на христианство, было, по его приказанию, сожжено рукой палача и именно поэтому произвело необычайную сенсацию. Второе напечатано лишь много позже, после смерти Дидро, в 4-м томе его «Воспоминаний, писем и неизданных работ» (Париж, 1830). Сомнения в теизме, высказываемые в этих сочинениях с точки зрения деизма , уступают место сомнению в самом деизме, которое в последовавших вскоре затем произведениях – «Introduction aux grands principes», «Письмо о слепых в назидание зрячим» (Лондон, 1749), «Письмо о глухих и немых» (1751) – навлекло на него за явный атеизм годичное заключение в Венсенне.
Дени Дидро. Видеофильм
В издававшейся с 1751 «Энциклопедии», Дидро принадлежали не только все статьи по технике и ремеслам, но и некоторые философские и даже многие физические и химические, так как его разносторонняя образованность выручала всюду, где не хватало сотрудника. Свои теории о театре, который он хотел освободить от порабощения мертвым правилам классицизма, он выразил на практике в двух драмах: «Внебрачный сын» (1757) и «Отец семейства» (1758). Обе эти пьесы, долженствовавшие более быть образцовыми примерами, чем свободными произведениями, и потерпевшие, вследствие своей сентиментальности и педантичной морали, полную неудачу, были предшественниками так называемой «мещанской драмы». Впрочем, они нашли больше подражателей в Германии (Ифланд, Коцебу), чем во Франции. О многосторонности Дидро прекрасное понятие дают его «Салоны» – отчеты о выставках парижской академии 1765-67, в которых он в остроумных очерках выставляет главным требованием верность природе, так что и для этого рода художественной критики Дидро может считаться основателем. Большинство его романов и рассказов, кроме «Нескромных драгоценностей» (1748), напечатаны только посмертно. Слабее всего из них «Жак Фаталист», а лучше всего, несмотря на слишком резкий натурализм, роман «Монахиня» («La Religieuse»); известнее всего «Племянник Рамо». Настоящие жемчужины симпатичного юмора и остроумного талантливого изложения – мелкие жанровые наброски, озаглавленные им «Petits papiers».
Материальное положение Дидро в это время было плохим. Он собирался продать свою библиотеку, чтобы обеспечить приданое дочери, когда русская императрица Екатерина II , восторженная поклонница этого писателя, выручила его из затруднений самым великодушным и деликатным способом: она купила его библиотеку за 15,000 ливров, оставив ее ему в пожизненное заведывание с жалованием 1,000 ливров, и велела выплатить ему оклад за 50 лет вперед. Затем она пригласила его в Петербург, где он провел при дворе вблизи императрицы зиму, пока расстроенное суровым климатом здоровье не потребовало его возвращения на родину. Отклонив предложение Фридриха II посетить Берлин, он проехал через Голландию и впечатления передал в книге «Путешествие в Голландию». Вернувшись в Париж, неутомимо деятельный до смерти, Дидро умер, как и жил, философом, и погребен в церкви святого Рока.
По отзыву Гете , Дидро был писателем, более стремившимся к борьбе со стариной и к перевороту, чем к созиданию нового. Действуя побудительно во всех областях, он ни в одной из них не исчерпывал предмет до самого корня. Сам он говорил о себе, что может писать только отдельные «страницы». Не работая для журналов, Дидро был первым журналистом своего времени, виртуозом слова в устной речи и на письме, перенесшим в литературу живость разговора, в котором он был мастером, и потому предпочитавшим форму письма или диалога всякой другой. Вследствие этого, его стиль обладает обаянием, которое Гете называл «увлекательным». Даже самые глубокомысленные его философские рассуждения, как «Разговор с Д"Аламбером » и «Сон Д"Аламбера» (оба 1769), он сделал, по ясности и подъему, образцами художественной риторики.
Философское развитие Дидро прошло ряд метаморфоз, приведших его от теизма к деизму, а от деизма к атеизму и материализму . По крайней мере, в сочинениях, представляющих наиболее законченное выражение его метафизических взглядов, он приписывает всякой материи способность ощущения, придавая ей, таким образом, высшую духовную сущность. В сочинении «Мысли об истолковании природы» (1754) Дидро ставит на место монад Лейбница атомы, и как в первых заложены дремлющие представления, так в основе атомов, по Дидро, лежат связанные ощущения. Последние становятся сознательными в животном организме; из ощущений происходит мышление. Его атеизм выражается в словах о том, что громадный музыкальный инструмент, который мы называем миром, играет на себе сам, без помощи музыканта. Однако он признает божественное в законе природы, в истине, красоте и благе.
Дени Дидро (1713-1784) – французский писатель и драматург, философ-просветитель. В 1751 году основал «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремёсел». С 1773 года почётный член Петербургской академии наук.
Рождение и семья
Впоследствии философ упоминал, что его бабушка имела невероятно большое потомство, у неё было двадцать два ребёнка, что свидетельствует о крепости женского организма.
Таким же деятельным, энергичным и здоровым был отец Дидро. Он унаследовал семейное дело, их род с давних времён производил ножницы, ножи и тому подобные инструменты. Отец философа также занимался этим кустарным производством, он был ножовщиком. Но старший Дидро вовсе не походил на деревенского кустаря, мужчина был трудолюбивый, выдержанный, непритязательный, склонный к образованности, очень ценил семейственность. В общем, во всех отношениях слыл примерным человеком – отцом, работником, семьянином. На своего знаменитого сына оказал сильное влияние.
Отец Дидро был ещё и потрясающим рассказчиком. Когда вечером после рабочего дня он усаживался в любимое большое кресло и начинал делиться своими историями, вокруг собирались не только члены семьи, но и соседи. Именно эту страсть к рассказам унаследовал от отца и Дени.
О женщине, подарившей философу жизнь, практически ничего неизвестно. Дидро почти не упоминает свою мать в многочисленных воспоминаниях.
Образование
У Дени был ещё младший брат, и их отец мечтал, чтобы мальчики построили в жизни успешную карьеру, став священниками. Поэтому он изо всех сил старался дать им достойное образование. В 1723 году отец Дидро отправил сыновей на учёбу в иезуитский коллеж Лангра. Младший ребёнок от природы был менее одарённый, чем Дени, и сразу попал под влияние иезуитов. Старший чувствовал себя в учебном заведении неуютно и в скором времени объявил отцу, что не желает дальше продолжать учёбу.
Отец настаивать не стал, сказав сыну: «Раз не желаешь учиться, значит, хочешь всю жизнь работать ножовщиком», и на следующий день поручил ему работу. Однако за что только Дени не брался, всё валилось у него из рук. Спустя некоторое время он понял, что лучше всё-таки учиться, собрал учебники и отправился в коллеж. Иезуиты несказанно обрадовались его возвращению, потому что сразу же разглядели в нём необыкновенного талантливого ребёнка и желали воспользоваться им в своих целях. Они уговорили Дени покинуть отцовский дом и уехать вместе с ними в другой город.
Но старшему Дидро стало известно об этом замысле, он закрыл наружную дверь в доме и спрятал ключ. Когда в полночь Дени хотел покинуть жилище, на пороге встал отец и спросил, куда он собрался. Юноша ответил, что в Париж. Отец сказал: «Хорошо. Ты поедешь в Париж, но завтра днём». Старший Дидро сдержал своё обещание, купил два места в дилижансе, и они с сыном поехали в столицу.
Здесь отец определил его не в иезуитское учебное заведение, решив, что достаточно будет на семью и одного аббата в лице младшего сына. В 1728 году Дени Дидро поступил в янсенитский коллеж д"Аркур учиться на адвоката. Две недели отец жертвовал своим ремеслом и оставался в Париже, пока не убедился, что сыну всё понравилось: и коллеж, и учителя, и товарищи. Только тогда он отправился домой.
Об учёбе Дидро в Париже мало что известно, но есть один достоверный факт. Вскоре после поступления Дени получил наказание за то, что помог одному из товарищей подготовить урок. Уже тогда проявлялось его качество, с которым он прошёл весь свой жизненный путь – не щадя себя, помогать другим.
Преподавательская деятельность
В 1732 году Дени окончил учёбу, и пришло время подумать о дальнейшей работе. Отец настаивал на юридической карьере и помог сыну устроиться в канцелярию к одному парижскому адвокату. Но молодой Дидро вместо того, чтобы вести дела своего начальника, занимался языками (итальянским, греческим, английским, латинским) и математикой, которую он обожал. Его патрон неоднократно писал жалобные письма старшему Дидро, вместе они пытались наставить легкомысленного Дени на путь истинный, доказывая ему, насколько необходимо в жизни иметь хорошую профессию. На что молодой человек им отвечал: «А зачем мне профессия? Я люблю науку. Мне и так хорошо, я всем доволен».
Работы молодой Дидро лишился, к тому же его поведение сильно разозлило отца, он не понимал, как может жить человек, не принося обществу никакой пользы. Отец отказал Дени во всяческой помощи и денежных средствах, таким образом, двадцатилетний Дидро оказался на улице без единой копейки. Настолько сильна была его страсть к наукам, что он не побоялся разорвать отношения с семьёй и остаться нищим.
Дени стал давать частные уроки, но доход от них получался крайне скудным. У него была довольно странная манера заниматься с учениками. Если он видел в подростке дар к наукам, то даже если тот был беден и не мог заплатить, мог просиживать с ним с утра до поздней ночи. Бездаря, хоть и богатого, обучать не желал. С таким отношением к частным урокам Дидро порою голодал.
В какой-то момент он решил отойти от своих принципов и устроился домашним учителем к одному богатому человеку заниматься с его детьми. Условия были великолепные: полагалась отдельная комната, питание и годовая зарплата в 1500 франков. Но спустя три месяца Дидро попросил увольнения. Его работодатель не хотел отпускать талантливого преподавателя, предлагал повысить жалование в два раза. Но учитель ответил: «Всё вы делаете для меня хорошо: и комната прекрасная, и питание, и денег платите больше, чем мне нужно. Но я учу ваших детей, а сам становлюсь ребёнком, опускаюсь в умственном плане. Порой мне кажется, что умираю, а этого я не хочу. Мне надо заниматься наукой и развиваться. Мне нужна свобода».
Годы нищеты
Дени ушёл из богатого дома, и в своей голодной и холодной мансарде вновь был счастлив. Он опять занялся частными уроками, писал в журналы случайные статьи и делал переводы, сочинял проповеди для епископов. Иногда Дидро испытывал такой голод, что шёл на обман. Так было с одним монахом, который давал деньги тем, кто поступит в монастырь босоногих кармелитов. Дени несколько раз уверял его, что хочет монашествовать, и получал за это деньги. Вскоре монах понял, в чём дело, и будущему философу снова пришлось голодать.
Бывало, что у Дидро не находилось ни одного су и ни крошки хлеба, тогда он отправлялся гулять, чтобы подавить ощущение голода и поразмышлять о превратностях своей судьбы. Потом возвращался домой, чтобы забыться сном. Но однажды он не дошёл до дома и упал без сознания. Посторонние люди поняли, что случилось, привели его в чувство и накормили. В тот вечер Дени поклялся, что, если у него будут средства, он никогда не откажет нищему.
Так он прожил до самой женитьбы. Небрежно одевался, ходил в одном и том же наряде каждый день: в плюшевом сюртуке с разорванными рукавами и чёрных шерстяных чулках, штопанных белыми нитками. Жил, где попало, частенько ночевал у своих друзей, которые по большому счёту были такими же нищими, как и он сам. Бывало, что попадал в дурные компании, но благодаря его независимому характеру и уму они не оказали на него пагубного влияния.
Творчество
В начале 1740-х годов Дени получил поручение – перевод «Рассуждений о достоинстве и добродетели» английского философа Энтони Шефтсбери, который в то время во Франции был ещё мало известен. Это положило начало его самостоятельным работам по философии:
- 1746 – «Философские мысли»;
- 1747 – «Аллеи, или Прогулка скептика»;
- 1748 – «Нескромные сокровища»;
- 1749 – «Письма о слепых в назидание зрячим».
Его сочинение «Философские мысли» было напечатано без имени и имело невероятный успех, выразившийся хотя бы в том, что книга подверглась публичному сожжению. Дидро достиг определённой зрелости в качестве философа, постепенно его позиции менялись от деизма к атеизму, а потом и к материализму. За «Письма о слепых» философ провёл четыре месяца заключения в Венсенской крепости-тюрьме.
Дени был умён не только в философии, но и в других областях: естествознание, литература, живопись, социальные науки, театр. Учитывая такое всестороннее образование, его вместе с другом, французским философом и учёным Жан Лероном Д’Аламбером, пригласили стать во главе издательства «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремёсел».
Первый том был издан в 1751 году. Всего под его руководством вышло 28 из 35 томов (17 текстовых и 11 иллюстраций). Дидро работал над «Энциклопедией» почти до самой смерти и написал большую часть статей по точным наукам, религии, экономике, политике, философии, механике. В этот период он тесно сотрудничал со знаменитыми французскими писателями и философами Вольтером, Шарлем де Монтескье, Жан-Жаком Руссо, Поль Анри Гольбахом.
Во время работы над энциклопедией было издано ещё две философские работы Дидро – «Письмо о глухих и немых» и «Мысли об объяснении природы».
В 1756 году в руки философа случайно попала комедия венецианского драматурга Карло Гольдони. Находясь под впечатлением, в 1757 году Дидро написал свою первую пьесу «Побочный сын, или Испытания добродетели», спустя год вышла следующая – «Отец семейства». Оба произведения были о семейных отношениях. В них Дени установил новый жанр в театральном и литературном искусстве – что-то среднее между трагедией и комедией, получившее впоследствии название драмы.
Ещё более удачной была судьба у романов и повестей Дидро. Произведение «Жак фаталист и его хозяин» было признано после смерти писателя самым лучшим. Не меньшей популярностью пользуется роман «Монахиня» о развращённых нравах женского монастыря, он был признан лучшим произведением французской прозы ХVIII века. Дважды роман был экранизирован французскими режиссёрами – в 1966 году Жаком Риветтом, в 2013 году – Гийомом Никлу.
Связи с Россией
В середине 1760-х годов Дени решил продать свою уникальную библиотеку, дочь становилась взрослой, и нужно было позаботиться о её приданом. Узнав об этом, со встречным предложением к Дидро выступила императрица России Екатерина II: она купит его книги, но Дени должен остаться их хранителем и стать личным библиотекарем русской правительницы. К тому же Дидро получил должность личного советника Екатерины Великой по вопросам живописи, именно ему принадлежит идея коллекции Эрмитажа.
В 1773 году он побывал в Санкт-Петербурге. Дени сочинил для императрицы России трактаты, в которых убеждал её отменить крепостное право и уничтожить роскошь при дворе. Также он предложил проект новой системы народного образования, по которому предусматривалось бесплатное начальное обучение. Правительница России отнеслась к его предложениям скептически, но всё равно принимала француза с почестями, целые часы проводила в беседах с ним.
Екатерина купила библиотеку философа ещё в 1765 году, но перевезли её в Россию только после смерти Дидро в 1784 году. До этого времени она выплачивала ему определенное жалование за содержание библиотеки. Это литературное наследие складывается из двух групп: сочинения, которые были изданы при жизни писателя, и совсем никому не известные произведения в прозе.
Личная жизнь
В 1743 году Дидро снимал комнату у вдовы обанкротившегося ремесленника госпожи Шампьон. У неё была молоденькая дочь Анна, недавно вышедшая из монастырской школы. Дени придумывал разные ухищрения, чтобы добиться свиданий с девушкой, так как за ней зорко следила мать. Но влюблённые всё-таки поженились, совершив в полночь тайный обряд венчания.
Однако брак не был счастливым, хоть в нём и родилась любимая дочь Дидро. В скором времени он стал изменять супруге, а потом полюбил женщину, которая стала мечтой всей его жизни. Он встретил одинокую Софи Волан в 1757 году, когда им обоим было уже за сорок. Мудрая Софи, так и не познавшая радость семейного счастья и материнства, ничего не требовала от любимого, только его письма, полные откровений и чувств. Их роман длился около тридцати лет, за это время было написано более пятисот писем. Софи Волан умерла на пять месяцев раньше, чем её возлюбленный.
Смерть
Дидро сильно подорвал своё здоровье во время путешествия в Россию. Однако вернувшись во Францию, он не стал лечиться и продолжил заниматься литературной деятельностью, постоянно был завален работой и не имел времени на отдых.
В 1784 году и без того ослабленный организм подкосила болезнь желудочно-кишечного тракта. Дидро умер 31 июля 1784 года в Париже. С 1979 года его имя носит кратер на обратной стороне Луны.
Над «Салонами» Дидро работал с 1759 по 1781 гг. За это время он проанализировал тысячи картин, чуть меньше скульптур и гравюр. Во всех обзорах выставок соединяется информативная и аналитическая точность со свежестью эмоционального восприятия и непринужденностью оценок. В этом проявляется своеобразие подхода Дидро к анализу живописных полотен. Но это не означает, как утверждал П. Вернер, что «у Дидро не было никаких предшественников», исключая «Лафон де Сент-Иена, аббата Леблана, Кальюса и самого Гримма» (Дидро Д. Салоны. СПб., 1988. Т. 1. С. 11). Еще в Древней Греции некий Филострат с острова Лемнос описывал картины. Например, «Нарцисс»: «Юноша только что кончил охоту и стоит у источника: из него самого истекает какое-то чувство влюбленности, - ты видишь, как, охваченный страстью к собственной прелести, он бросает на воду молнии своих взоров» (Филострат . Картины. Каллистрат . Описание статуй. Томск, 1996. С. 46). Данное описание достаточно подробное, выразительное, предполагающее незримого собеседника. Эти стилевые черты мы можем найти и у Дидро.
В своей работе Дидро соединяет публицистический и искусствоведческий подходы. Это может быть объяснено его двойственным отношением к искусству. С одной стороны, Дидро, как и Дюбо, считает, что искусство должно выполнять воспитательную функцию: «…Только живые образы искусства, возбуждающие страсти и вместе с тем очищающие их, более всего пригодны для воспитания людей» (Дюбо Ж.Б. Критические размышления о поэзии и живописи. М., 1975. С. 73). С другой стороны, Дидро выделяет и эстетическую функцию искусства, которое должно быть ориентировано на античные образцы и полотна лучших европейских живописцев, приводя в пример работы Рафаэля, Рембрандта, Ван Дейка.
Дидро оценивает произведения художников очень резко. Он не скупится ни на похвалу, ни на порицание: «Картин много, друг мой, много и плохих картин. А ведь я всегда предпочитаю похвалу порицанию». В оценке Дидро убийственная ирония означает беспощадный приговор: «…Картина не лишена сладострастия - голые ноги, бедра, груди, ягодицы. Но останавливаешься перед ней скорее в силу собственной порочности, нежели благодаря таланту художника» (о «Купальщицах» Карл Ванлоо). О полотне Парроселя: «Именем Аполлона, бога живописи, мы обрекаем господина Парроселя слизывать краски со своей картины до тех пор, пока от нее ничего не останется, и запрещаем ему впредь выбирать сюжеты, требующие таланта».
Дидро привлекали сюжеты разного характера: те, что были популярны среди классицистов (сюжеты Священного Писания, греко-римской истории и мифологии), и те, что обретают значимость в эпоху Просвещения (сюжеты на бытовые темы, пейзаж, натюрморт).
В творчестве живописцев «высокого» жанра особенно ценилось то, что они работают «по воображению», не следуют натуре. Поэтому художники часто выражали свои идеи в таких неясных образах, что без названия картины трудно было понять содержание ее. На это указывал Дидро, анализируя «Весталку» Наттье: «Вы, пожалуй, вообразите себе молодость, невинность, простодушие, распущенные волосы… Ничего подобного. Вместо этого - изящная прическа, изысканный туалет, все жеманство светской женщины…»
Мы не видим у Дидро строгой иерархии жанров, так как ко всем жанрам Дидро применяет единое требование - следовать натуре. Так, восхищаясь Шарденом, критик пишет: «У него есть… два небольших натюрморта с фруктами. И всегда это сама природа, сама правда. Так и взял бы какую-нибудь из его бутылок за горлышко, если бы захотелось пить; возбуждающим аппетит абрикосом и винограду так и тянется рука!»
Однако Дидро зачастую противоречив: он то требует достоверного воспроизведения жизни, то призывает хранить идеальное классическое содержание. С одной стороны, по поводу «Медитации монахов-картезианцев» Жора критик пишет: «Почему он не пошел в монастырь Шартре, дабы собственными глазами увидеть то, что неподвластно его воображению». С другой стороны, Дидро так оценивает одну из картин Мишеля Ванлоо: «Мне не нравится, когда на картине изображена ткань с цветочками: ни простоты, ни благородства».
Дидро ценит в картине прежде всего содержание. Посредственный замысел, по его мнению, большой недостаток: «Есть невежды, воображающие, что главное в картине - это правильно расположить фигуры. …самое важное - набрести на великий замысел, а поэтому необходимо гулять, размышлять, оставив кисти дома, и таким образом предаваться праздности до тех пор, пока великий замысел не будет обретен». Но и великий замысел должен быть передан в соответствующей эстетической форме. Эта мысль Дидро подтверждается его ироническим отношением к одному из портретов Мишеля Ванлоо: «Высота этого полотна - семь с половиной футов, ширина - пять с половиной. Представьте себе, сколько места занимают эти фижмы с гирляндами!». Этому полотну Дидро противопоставляет картины Шардена, в которых «маленькие фигурки он пишет столь искусно, что они кажутся большими. Впечатление не зависит ни от размеров полотна, ни от величины изображаемых предметов».
Известно, что в живописи взаимоотношения предметных деталей образует сюжет, в котором выражается видение художником мира. Но во многих бездарных картинах, по мнению Дидро, детали не несут никакого содержательного значения, как, например, в картине Вьена: «…Вся правая сторона загромождена множеством фигур, расположенных в беспорядке, невыразительных и безвкусных».
Отношение Дидро к детали может быть объяснено двумя причинами. Первая - публицистическая. Гримм и читатели его журнала не всегда имели возможности непосредственно познакомиться с картинами. Поэтому Дидро как можно полнее старался ее описать. Вторая причина- литературно-художественная. Философ старался найти в картине такие детали, которые бы заменили ряд подробностей. Ведь «смысл и сила детали в том, что в бесконечно малое вмещено целое» (Е. Добин). Цель Дидро - найти яркие детали, а не описывать бессмысленные подробности.
Дидро не анализирует художественные особенности картин, а перечисляет их, ограничиваясь использованием основных понятий композиции, колорита, рисунка. Так, рассматривая «Воскрешение» Башелье, мыслитель пишет: «В вашей картине нет ни красочности, ни правильной компоновки фигур, ни экспрессии, ни рисунка». Особое внимание Дидро обращает на колорит. По колоритному решению противопоставляются «Аман, который выходит из дворца Ассура» Рету и «Язон и Медея» Карла Ванлоо. О первой Дидро пишет: «Никакой экспрессии, передний план не отделен от заднего, краски темны, ночной свет слаб. Этот художник тратит больше масла на свою лампу, чем на краски». А о второй: «Это не что иное, как театральная декорация во всей ее фальши; переизбыток красок нестерпим!»
Стиль самого Дидро очень выразителен. Это заметил Вьен: «Когда вы мне рассказываете о той или иной картине, у меня перед глазами возникает яркий образ ее. Да такой, что сразу хочется занести его на бумагу» (Дидро Д. Салоны. СПб., 1988. Т. 2. С.97). Кроме того, Дидро создает и собственные яркие образы, зачастую предлагая свой вариант написания картины, как в случае с работой Лагрене «Венера в кузнице на Лемносе просит у Вулкана оружие для сына»: «Я на рисовал бы под огромной скалой кузницу, где пылает пламя горна. Вулкан - перед наковальней, он опирается на молот; обнаженная богиня ласкает его подбородок; одни циклопы, прервав работу, наблюдают с насмешливой улыбкой, как хозяина улещивает его собственная супруга; другие - бьют по раскаленному железу так, что сыплются искры, которые разгоняют амуров… А что может помешать одному из циклопов схватить какого-нибудь амура за крылышки, чтобы поцеловать?». В этом описании проявляется талант Дидро не только как искусствоведа, но и как литератора.
Дидро не только высказывает свою субъективную оценку творчества современников, но и предугадывает судьбу их картин. Например, мыслитель пишет о Шардене: это «человек думающий; он знает толк в теории искусства; он пишет в присущей только ему манере, и в один прекрасный день за его работами начнется охота». Некоторых художников Дидро оценивает неоднозначно, как в случае с Грезом и Буше: «Картины Греза в этом году не так великолепны. Манера выполнения стала суховатой, краски - тусклыми и белесыми. Раньше его картины пленяли меня, теперь уже не интересуют». Комментируя «Рождество» Буше, Дидро отмечает: «Я бы не рассердился, если бы мне подарили эту картину. Каждый раз, заходя ко мне, вы плохо говорили бы о картине, но не сводили бы с нее глаз».
Итак, с одной стороны, подход Дидро субъективен и полемически заострен, что признавал он сам: «Ни в коем случае не ставьте мое имя, не то художники растерзают меня, как вакханки - Орфея». С другой стороны, за этой субъективностью скрывается талантливая личность Дидро как искусствоведа. Ведь он часто высоко оценивал именно тех художников, которые сыграли свою роль в истории живописи.
