Сегодня годовщина гибели генерала Романа Исидоровича Кондратенко - одного из героев обороны Порт-Артура в Русско-японской войне 1904-1905 годов.
Русско-японская война не очень часто обсуждается по вполне понятным причинам: имея за плечами несколько веков громких побед, вспоминать о том, как оконфузились на Дальнем Востоке, не хочется.
Действительно, зачем браться за ложку дёгтя, когда мёда в бочке завались? Между тем умалчивая и забывая о проигранном конфликте, мы, тем самым, предаем забвению непосредственных участников маньчжурских баталий.
Совершенно зря забываем.
Поражение государство Российское потерпело отнюдь не из-за повального бегства, пьянства и разгильдяйства своих воинов, тех, кто лицом к лицу встречался с японцами в окопах и зарослях гаоляна. Многим служивым, прошедшим полями Русско-японской, стыдиться нечего: чудо-богатыри. Куда меньше (от общего количества) было не очень толковых господ, куда ж без них - в любой войне есть таковые. Очень печально, что в 1904-1905 годах именно меньшинство умудрилось запороть всё, что только можно, - многие ребятки на высоких постах плоховато справились со своими должностными обязанностями, сведя на нет всё героические поступки остальных. Пожалуй, тут можно узреть некое провидение: Правительство (от самой верхушки) устроило очередную войну «для себя» и Правительство же сделало всё, чтобы само себя наказать. Мнения тех, кому пришлось проливать кровь, спросить забыли как обычно.
Чтобы лучше понять поведение будущего несгибаемого и решительного генерала, стоит познакомиться с его жизнеописанием поближе.
Роман Кондратенко родился в Тифлисе (Тбилиси) в 1857 году. Отец к тому времени успел выйти в отставку в чине майора, и его пенсия позволяла семье сводить концы с концами. Дворяне - это звучит гордо, но совершенно не наполняет желудок. Дабы было чего кушать, младшему сыну с шести лет пришлось посильно подрабатывать: Ромка разносил по тифлисскому базару воду для питья. Невелика получка, но всё в дом (всего же у Кондратенко было 9 братьев и сестёр).
Закаленный с юных лет невзгодами паренёк рано примерил военную форму, пойдя по стопам папеньки. Первым учебным заведением Романа Исидоровича стал Кадетский корпус в Полоцке, куда молодого человека приняли на казённые харчи.
Через шесть лет, в числе отличников боевой и политической подготовки он был зачислен в Николаевское инженерное училище в столице, откуда выпускается в 1877 году в чине прапорщика. Затем последует пара лет жизни в родном Тифлисе. Спокойная служба, которая решительно не радовала молодого командира взвода 1-го Кавказского саперного батальона. Кондратенко страстно желал принять посильное участие в бушевавшем конфликте с Османской империей, но его подразделение так и осталось в тылу.
Не имея возможности тратить кипучую энергию в боях, молодой офицер налёг на учебу. В 1879, уже в чине подпоручика, Роман Исидорович поступает в Николаевскую инженерную академию. Три года как единый миг, и перед нами поручик Кондратенко - блестящий выпускник!
К сожалению, не все «золотые медалисты» попадают в гвардию служить, вот и наш герой засунул свой аттестат и великолепные рекомендации в дорожный чемодан и отправился в Батум. Не очень рядом с городом на Неве, ну что ж поделать. Жив-здоров-умен, значит, пробьётся. За первые два года на черноморском побережье неугомонный инженер разрабатывает план строительства новой системы укреплений вокруг города. Форты, мастерские, вентилируемые казематы, ходы сообщения, пороховые погреба и арсеналы - всё по последнему слову тогдашней фортификационной науки. Защищать свой проект пришлось в столице, с чем наш герой успешно справился, получив за старания чин штабс-капитана и орден Св. Станислава 3-й степени в нагрузку. Но главное, Кондратенко успешно выдержал экзамен на зачисление в Николаевскую академию Генерального штаба. Мечты сбываются?!
Не совсем… Да - очередной ВУЗ за спиной, да - с отличием, да - капитан, однако, последующее назначение в штаб Виленского (нынче Вильнюс) военного округа вершиной службы не назовешь. До 1895 года Роман служит на западе. Капитан (к концу виленской эпопеи полковник) умудряется выполнить огромный объем работы: от возведения новых земляных укреплений вокруг Гродно до написания «Настольной книги офицера» (так и не была завершена). Толковый, не заносчивый штабист успел заслужить полнейшее доверие и уважение к себе сослуживцев, от офицеров до простых солдат. В 1891 году потомственный военный таки выделяет себе время для личной жизни и успевает жениться на Надежде Дмитриевне Потапчиной, дочери полковника, квартировавшего в Бобруйске.
В 1895 году о нём наконец-то вспоминают в Петербурге и назначают на должность начальника штаба Уральского военного округа. Хлебное и не очень пыльное место, которое сверхэнергичному Роману Исидоровичу оказалось решительно не по душе. Он подает прошение о переводе в строевую часть. Неслыханное дело! Однако просьбу удовлетворяют и поручают поминятке командование 20-м стрелковым полком (город Сувалки, Польша).
В 1901 году полк транзитом через Одессу перебрасывают на Дальний Восток. Через два года Кондратенко уже генерал-майор, а чуть позднее ему удается получить должность командира 7-й Восточно-Сибирской бригады, развернутой в Порт-Артуре. Сам город-крепость довольно-таки активно укрепляется (как оказалось, недостаточно активно), и военный инженер стремится внести свою лепту в главную стройку дальних рубежей России.
«Душа обороны Порт-Артура»
Война на Дальнем Востоке ожидалась давно. Еще в ноябре 1895 года Николаю II сообщали, что результаты анализа судостроительной программы Японии непрозрачно намекают на возможность вооруженного столкновения в 1903-1906 годах. Ожидали, но имеющееся время было потрачено бестолково.
Вернемся непосредственно к Порт-Артуру. Весть о начале высадки на берег японских войск в крепости получили утром 23 апреля 1904 года. Новость не стала откровением - война на море велась давно, в том числе и в непосредственной близости к основной базе флота Тихого океана. Начиналась новая фаза разборок на Квантунском полуострове. Ее ждали и активно готовились: Кондратенко привлек все имевшиеся в его распоряжении силы для укрепления системы обороны крепости, даже местных жителей для строительства нанимал. Многое удалось, но чудо не могло произойти - целые годы были безвозвратно упущены, что ж сделаешь за сотню дней?
Еще в 1899 году на подпись Николаю II была предоставлена смета строительства защищенного военно-морского порта. Из всех вариантов по «экономическим соображениям» выбрали самый дешевый. Считалось, например, что у японцев не будет осадной артиллерии калибром более 122 мм. Наверное, когда по Артуру заработали 227 килограммовыми снарядами 11-дюймовые (280 мм) гаубицы автор проекта порадовался, что его в крепости не было.
Мало было дешевизны, так и с реализацией планов никто не торопился. Начало работ стартовало лишь в 1901-м, а первый этап строительства должен был завершиться только через восемь лет… Короче говоря, к февралю 1904-го главная российская база на Дальнем Востоке имела всего 8 стационарных орудий на участке сухопутной обороны, это при длине фронта 22 километра. Думаю, всем очевидно, что этого явно недостаточно. Из построек наличествовали в завершенном виде лишь 1 форт, 3 временных укрепления и 3 батареи. Что-то строилось, но за многие участки даже не брались. Таким Порт-Артур увидел Кондратенко и что смог/успел исправить, с тем и встретил гостей.
Описание плохой готовности крепости к войне может занять не одну страницу, но только лишь плохой устроенностью фортификационных линий дело не ограничивалось. Бардак в командном штате русской армии - это характерная особенность того конфликта в целом, но на фоне осады все противоречия проступают фактурнее. Роман Исидорович де-факто руководил сухопутной обороной города, но де-юре должен был подчиняться как минимум троице вышестоящих ребят. Сам он так говаривал: «В Порт-Артуре нелегко маневрировать силами и оружием, но еще труднее маневрировать между тремя превосходительствами».
Имелись ввиду господа Куропаткин, Стессель и Смирнов. Первый командовал Маньчжурской армией и располагался далече; второй руководил Квантунским укрепрайоном, который быстро прекратил свое существование, третий был комендантом крепости. Вот со Стесселем (в первую очередь) и Смирновым был вынужден взаимодействовать генерал Кондратенко.
Чтобы обрисовать картину взаимных интересов и направлений деятельности высших чинов, упомяну лишь один эпизод из той эпопеи: пока наш герой непосредственно командовал частями при отражении массированного японского штурма, в это самое время генерал-лейтенат Анатолий Михайлович Стессель организовал военный совет из тех людей в погонах, которые на передовую не отправились. Итогом совещания стала бумага, в которой убористо расписали, как все плохо в Порт-Артуре готово к войне… Ну очень важным делом занимались господа-хорошие.
Что же Роман Исидорович? Он в те минуты руководил обороной гор Угловая и Длинная. Причем на первую из высот генерал прибыл в минуты её частичного (с трех сторон) окружения врагом. Этот узел обороны пришлось уступить, как и Панлушанский редут, который, впрочем, тут же отбили в штыковой контратаке. Динную смогли отстоять. После провала штурмовки этой вершины, а ее атаковала целая бригада пехоты, японцы расстреляли полковника Синзоро Тудзуку, за то, что он не смог удержать свои части в частично захваченных окопах - так ценна была эта позиция для атакующей стороны. На четвертый день первого крупного штурма Порт-Артура Кондратенко ввел в бой сводный резерв, составленный из семи десантных рот моряков флота Тихого океана. Появление мужчин в тельняшках стало полной неожиданностью для вражеской пехоты, а их стремительный удар позволил возвратить оборонявшимся три захваченных противником укрепления.
На пятый день штурма японцы пошли в решающую ночную атаку. Кондратенко правильно рассчитал место удара и заблаговременно стянул туда три стрелковых батальона. Вовремя - в полночь около 10 тысяч самураев полезли на редуты. Внезапный удар не удался: строй наступавших был освещен прожекторами и точно накрыт огнем готовых к такому повороту дел батарей. После огневого вала русская пехота поднялась в штыковую. Так описывает происходившее офицер армии микадо Тадаиоси Сакураи: «…началась настоящая свалка: ружья, штыки, кулаки - все было пущено в ход; обе стороны дрались неистово… Капитан Иоши-нага, стоявший впереди на бруствере, был ранен и свалился. Заменивший его капитан Окуба был убит - и так другой, третий, и так не только офицеры, но и солдаты были перебиты почти все… В каждом углублении, в каждом углу или извилине оврага лежали кучи раненых и мертвых… Это была дорога смерти».
Пять дней Кондратенко метался по линии обороны, воодушевляя защитников, которые, позднее, вспоминали: «В Артуре не было места, куда бы он не заглянул, не было высоты, куда бы он не поднялся, чтобы указать, где немедленно должны явиться форты, укрепления, батареи… Генерал Кондратенко для Артура был все: и сила, и душа, и мысль, и дух героизма». Он оставался таковым до самой своей смерти.
После первого штурма (август) японская осадная армия была значительно усилена, но и второй (в сентябре) и третий (в октябре) и четвертый (ноябрь) валы наступления не давали решительного успеха - осажденная крепость держалась, хотя каждая атака уменьшала и без того небольшие ресурсы гарнизона.
Не смотря ни на что Роман Исидорович продолжал воевать с японцами на линии укреплений, а со своими в тылах. Восстановительные работы, переброска мелкокалиберной корабельной артиллерии на передовую, непосредственное управление боем, короткая передышка, и вновь в огонь. Стойкое сопротивление русских вынудило командующего японской осадной армией, генерал-полковника Ноги, сменить тактику. Крепость решили добить измором и систематическими артиллерийскими бомбардировками.
Во время одной из них, 15 декабря 1904 года, 11-тидюймовый снаряд попал в уже поврежденный ранее свод каземата форта № II. Генерал Кондратенко, инспектировавший это укрепление, погиб на месте, как и еще 6 офицеров, в том числе и комендант форта Сергей Александрович Рашевский. Случайный(?) выстрел подвел черту под активной обороной Порт-Артура. Через 20 дней господа-хорошие во главе с генералом Стесселем крепость сдадут…
Если кто-то считает написанное выше плодом тенденциозного подхода, то дадим слово врагам или «нейтралам».
Майор английской армии Норригаарт, всю осаду состоявший наблюдателем при японском штабе пишет вполне однозначно: «Генерал Кондратенко был истинным героем. Совместно с инженер-подполковником Рашевским он составил план обороны и неутомимо работал днем и ночью над сооружением и улучшением укреплений. Вечно живой, он постоянно бывал на позициях, где шел бой, руководил солдатами, ободрял их, разделял с ними тяжелые лишения, всегда готовый прийти на помощь и умело помешать наступлению японцев… Благодаря сильной воле, широким познаниям и большой личной храбрости, он стал душой всей обороны. Кондратенко был кумиром солдат». Это говорит англичанин.
Непосредственные враги, японцы, поставили на месте гибели Романа Исидоровича памятник.
Генерал Кондратенко стал для сухопутной обороны Порт-Артура тем, кем почти стал адмирал Макаров для флота Тихого океана - человеком, способным добывать победы даже в условиях превосходства противника.
Источник .
Русский генерал-лейтенант (посмертно), герой обороны Порт-Артура.
Рома́н Исидо́рович Кондрате́нко (30 сентября (12 октября) 1857, Тифлис - 2 (15) декабря 1904 г., Порт-Артур) - русский генерал-лейтенант (посмертно), герой обороны Порт-Артура.
Роман Исидорович родился в семье бедного дворянина, отставного майора, жившего в Тифлисе. Семья существовала на небольшую пенсию отца. Благодаря помощи старшего брата, перебравшегося в Петербург, он был определен на учебу в Полоцкую военную гимназию на казенный счет. Закончив ее в 1877 г. в числе лучших выпускников, стал юнкером Николаевского инженерного училища в Петербурге, располагавшегося, как и Инженерная академия, в бывшем дворце Павла I.
Высшее образование получил и в Академии генерального штаба (1879-1884). Прослужив некоторое время по инженерному ведомству (1882-1894), в 1895 году получил полк и в 1901 г. получает звание генерал-майора. В 1903 г. Кондратенко получил 7-ю Восточно-Сибирскую стрелковую бригаду в Порт-Артуре.
В самый тяжёлый момент осады города возглавил оборону, занимался усовершенствованием оборонительных позиций, лично руководил обороной на самых сложных и опасных участках. Отличительным свойством Кондратенко было умение воздействовать на дух войск, что рельефно сказалось при отражении нескольких штурмов, когда никто не надеялся уже на успех; он связал сухопутные и морские войска в одно целое, умело направляя их к дружной, совместной работе.
Погиб 2 декабря на форте № 2 от прямого попадания в каземат форта гаубичного снаряда. Вместе с ним погибли ещё 8 офицеров. После окончания русско-японской войны тело героя было торжественно перезахоронено в Петербурге, в Александро-Невской лавре.
Кондратенко предрешила судьбу крепости. 20 декабря Порт-Артур был предательски (согласно общественному мнению в России) сдан генералами Стесселем и Фоком (в 1908 году за сдачу крепости Стессель был приговорён к смертной казни, но затем помилован), несмотря на возможность дальнейшей обороны.
В русской истории имя этого человека стоит в одном ряду с Нахимовым и Макаровым. Генерал-майор Роман Исидорович Кондратенко прославился тем, что на протяжении десяти месяцев возглавлял оборону осажденного Порт-Артура во время Русско-японской войны 1904—1905 годов. Это имя должно быть особенно дорого жителям Иркутской области, ведь очень многие из них — прямые потомки героев Порт-Артура. Основу гарнизона крепости составляли восточно-сибирские полки и дивизии.
Роман Исидорович Кондратенко родился 12 октября 1857 года в небогатой офицерской семье. Тем не менее он получил разностороннее образование и к началу Русско-японской войны уже сделал заметную карьеру и как инженер, и как военный деятель.
В 1901 году Кондратенко был произведен в генерал-майоры и получил назначение в Порт-Артур. С первых дней войны Роман Исидорович возглавлял сухопутную оборону крепости.
За несколько месяцев генералу удалось сделать то, что планировалось осуществить в течение семи лет. Именно Кондратенко превратил Порт-Артур в грандиозную боевую машину из бетона и стали. Против артурского гарнизона действовала численно превосходящая армия генерала Маресукэ Ноги, располагавшая двумя сотнями тяжелых осадных орудий и имевшая широкие возможности для пополнения сил. Но японские войска несли тяжелые потери, а осажденный Порт-Артур продолжал огрызаться залпами орудий и винтовок, сокрушительными штыковыми атаками. "Никакой штурм не может быть страшным, — внушал подчиненным Кондратенко, — если мы решили до конца выполнять данную нами присягу". Солдаты боготворили своего командира, безоговорочно доверяли ему. Но иную позицию занимало высшее командование крепости.
Измена в штабах
Из телеграммы начальника укрепрайона Порт-Артура генерал-адъютанта Анатолия Стесселя Николаю II. 23 августа 1904 года.
"Начиная с 6 августа и по 10-е неприятель беспрерывно штурмовал фронты крепости. Убыль у нас огромная, особенно в офицерском составе. Но Бог нам помощник, и я имею честь донести Вашему Императорскому Величеству, что все штурмы отбиты; груды тел японцев тысячами трупов кольцами обогнули форты, батареи и укрепления.
Все наши начальники и солдаты — герои. Но и среди достойных есть достойнейшие, и таковы: генерал Кондратенко, полковник Ирман, генерал Смирнов, полковник Третьяков, полковник Рейс и подполковник Иолшин. Прошу благословения и молитвы Вашего Величества и матушек цариц. Стессель.
Согласитесь, трудно поверить, что, отправляя эту телеграмму царю, Стессель уже вынашивал планы сдачи крепости. Однако, это именно так... Средней руки штабист мирного времени, Стессель был совершенно негодным генералом для войны. Его боевые заслуги заключались в разгроме плохо вооруженных китайских повстанцев. В карьере Анатолия Михайловича эта страничка была отмечена орденом, но сильно попахивала мародерством: этот генерал неплохо нажился на грабежах китайских дворцов. Делец по натуре, начальник укрепрайона не брезговал взятками во время строительства фортов Порт-Артура. Естественно, честный и порядочный Кондратенко был настоящей костью в горле. Стессель в душе люто ненавидел Романа Исидоровича, но виду не подавал и вынужден был признавать его заслуги.
Кондратенко же, далекий от каких бы то ни было интриг, видел в Стесселе прежде всего своего непосредственного начальника, а также человека с государственным мышлением, к чему того обязывала должность. Роман Исидорович и мысли не допускал о капитуляции, но прекрасно понимал, что полная блокада не может длиться вечно: рано или поздно иссякнут боеприпасы, кончится продовольствие. 1 октября Кондратенко направил Стесселю письмо следующего содержания:
"В настоящее время, пока Порт-Артур держится, наши неудачи на других театрах войны нельзя еще считать особенно унизительными. Но если к этим неудачам присоединится потеря Порт-Артура и находящегося здесь флота, то в сущности кампания безвозвратно проиграна и наш военный неуспех принимает унизительные для нашего государственного достоинства размеры. Рассчитывать на своевременную выручку Порт-Артура нашей армией или флотом едва ли возможно. Единственным почетным выходом из такого положения является поэтому заключение теперь, до падения Порт-Артура, мирных условий, которые несомненно можно установить не унизительными для народного самолюбия.
Очень вероятно, что Государю доносят о событиях, освещая их несколько в разрезе с действительностью. Истинное, правдивое верноподданическое донесение могло бы, может быть, устранить большую беду от нашей родины. Посему, как высший представитель здесь государственной власти и лицо, облеченное Царским доверием, не признаете ли, Ваше Превосходительство, возможным, шифрованной телеграммой на имя Его Величества, донести об истинном положении здесь, на Дальнем Востоке".
Письмо это осталось без ответа. Впрочем, возможно, ответ был дан Стесселем в устной форме, однако никаких практических шагов, как известно, за этим не последовало. Бессмысленная дальневосточная бойня продолжалась. В стране с пугающей быстротой вызревала революция. Чтобы не допустить ее, политики все еще надеялись на "громкую победу в маленькой войне", а промышленники жирели на военных заказах. Большая беда, о которой говорил Кондратенко, надвигалась неотвратимо. На горизонте уже маячили Цусима и позорный Портсмутский мир. За горизонтом — мировая война и гибель империи.
Пятьдесят шагов
Итак, в Петербурге никто ничего не предпринимал, чтобы остановить войну, хотя еще было время. Изнемогая от ран и цинги, оборванный, полуголодный гарнизон Порт-Артура под командованием генерала Кондратенко продолжал отбивать японские штурмы. Люди надеялись на Россию. Верили. Ждали. И в тысячный раз отчаянно бросались на врага в штыки...
Кондратенко не теряет присутствия духа. Он чувствует свою ответственность и намерен сражаться до последнего.
В случае истощения снарядов у нас остаются патроны, а после истощения запасов патронов остаются штыки. Таким образом, средства для обороны с врагом еще далеко не все исчерпаны. По данным крепостного интендантства, запасов продовольствия может хватить до 1 января 1905 года, каковой срок и следует пока считать предельным сроком обороны... Японцы начали весьма энергично продвигаться вперед осадными работами. Особенно упорно продвигались они к форту 2, к которому подошли ходами сообщения на 50—60 шагов. В числе осадных батарей противника появились батареи из гаубиц или мортир 11-дюймового калибра (279,4 мм, Ко), наносящие сильный вред как стоящему в гавани флоту, так и казематированным постройкам на фортах и батареях...
Полсотни шагов до форта N 2 японцы смогли преодолеть только через три месяца, когда их 11-дюймовки превратили некогда монолитные стены русской крепости в уродливое нагромождение бетонных глыб, а взрывы подземных фугасов исказили очертания сопок. Но не отчаянная храбрость нападавших и не опустошения, производимые осадной артиллерией, позволили японцам захватить ключевой русский форт. Крепость продержалась бы еще, по крайней мере, до названного предельного срока обороны, если бы не предательство порт-артурского начальства. И если бы не куда более страшное предательство некоторых царских политиков, которые палец о палец не ударили, чтобы успеть заключить достойный мир с Японией, как предлагал Кондратенко. Этим они сделали оборону Порт-Артура бессмысленной, а гибель тысяч его защитников — напрасной.
Вечером 2 (15) декабря 1904 года генерал Кондратенко прибыл на форт N 2. Японцы немедленно начали бомбардировку форта тяжелыми 11-дюймовыми снарядами. Один угодил в каземат, где в тот момент находились Кондратенко и сопровождавшие его офицеры. Страшный взрыв погубил всех... Что это — шальное попадание, роковая случайность войны? Нет! Достоверно известно, что японцам кто-то сообщил, что генерал выехал на передовую. По одной из версий, этим "кем-то" был генерал Александр Фок, предавший Кондратенко с благословения Стесселя. По другой — сам Стессель. По третьей — кто-то из штабных офицеров, присутствовавших при отправке Кондратенко на позиции. Разгадка этой тайны, возможно, кроется в архивах японской разведки. Но такие архивы не открываются даже через сто лет...
Всего через 18 дней после гибели генерала крепость была сдана неприятелю.
Беспамятство
В 1905 году, вскоре после окончания войны, прах Романа Исидоровича Кондратенко был перевезен в Санкт-Петербург и торжественно захоронен в Александро-Невской лавре. В честь доблестного генерала был установлен обелиск в Николаевском инженерном училище. Именем Кондратенко были названы корабль Балтийского флота и 25-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, который после войны дислоцировался в Иркутске. На карте Владивостока появился полуостров Кондратенко.
После прихода к власти большевиков и революционных потрясений, русский генерал, "душа обороны Порт-Артура", как и многие другие герои России, был предан забвению. 25-й стрелковый полк расформировали. Эсминец пустили на металлолом. Фамильный склеп в Александро-Невской лавре был разграблен и уничтожен, а обелиск — снесен.
Есть достойный наследник
20 сентября исполнится 130 лет со дня открытия Иркутского юнкерского училища. Его выпускники сражались под командованием Кондратенко в осажденном Порт-Артуре. Его учебные корпуса находились по соседству с прославленным 25-м полком. И юнкерское училище, и порт-артурская дивизия Кондратенко комплектовались в основном сибиряками, уроженцами Иркутской губернии.
В 1995 году Иркутский военный авиационно-инженерный институт, который располагается на месте бывшего юнкерского училища, официально принял на себя традиции своего предшественника и его отличительный знак — георгиевский эмалевый крест. Наверное, было бы логичным и правильным присвоить имя выдающегося русского военачальника, генерал-лейтенанта Кондратенко этому знаменитому военному вузу современной России. Скрепить разорванную революционными потрясениями боевую традицию нашей армии и увековечить имя героя в поколениях выпускников-иркутян.
"Никакой штурм не может быть страшным, если мы решили до конца выполнять данную нами присягу" — эти слова Романа Исидоровича Кондратенко могут стать достойным девизом ИВАИИ.
Источник - Андрей Давыдов
Прославленный русский военачальник, герой обороны Порт-Артура, генерал-лейтенант Роман Исидорович Кондратенко родился 30 сентября 1857 г. в Тифлисе. Он был младшим сыном в большой, насчитывающей 10 детей семье отставного военного. Единственным источником дохода бывшего майора была небольшая пенсия отца. Чтобы хоть чем-то помочь семье Роман с шести лет начал разносить по базару и улицам города холодную воду для питья. В 1874 г. в числе лучших выпускников он окончил военную гимназию в Полоцке, а в 1877 г. - Николаевское инженерное училище. Получив офицерские эполеты подпоручик Кондратенко был зачислен в 1-й Саперный батальон, который размещался в городе его детства Тифлисе. В русско-турецкой войне 1877-1878 гг. молодой офицер, несмотря на поданный им рапорт, участия так и не принял, но, в 1879 г., осознав необходимость усвоения новых знаний, включающий опыт прошедшей кампании, блестяще сдав экзамены Роман Исидорович поступает в Николаевскую инженерную академию. Окончив в 1882 г. академию по первому разряду, штабс-капитан Кондратенко был направлен на службу в Батум, в распоряжение начальника Чорохской военной дистанции. Два года он разрабатывал проект строительства Батумской крепости, которая должна была заменить имеющиеся там укрепления, основу которых составляли лишь береговые батареи. Возведение новых фортификационных сооружений, укрытий, мастерских, кладовых, пороховых погребов было осуществлено с учетом мельчайших деталей, и этот ценный опыт без сомнения пригодился Кондратенко спустя двадцать лет, в осажденном Порт-Артуре. За выказанное усердие в 1884 г. Роман Исидорович был награжден орденом святого Станислава 3-й степени и произведен в чин капитана. Вскоре (в 1885 г.) он поступает в старший класс Николаевской академии Генерального штаба, из которой был выпущен по первому разряду в 1886 г.
В течении 8 лет Кондратенко нес службу при штабе Виленского военного округа, дослужившись до чина полковника. В 1895 г. он был назначен на должность начальника штаба войск Уральского военного округа, но вскоре добился назначения командиром 20-го стрелкового полка, расквартированного в городке Сувалки.
В начале 1900 г. Кондратенко был вызван в Петербург и привлечен к работе «Комиссии по образованию войск», одновременно он задумал и даже начал писать настольную книгу для офицеров, но вскоре получил приказ вернуться к прежнему месту службы. Его полку предстояла передислокация на Дальний Восток для участия в борьбе против восстания ихэтуаней (боксеров), вспыхнувшего тогда в Китае. Однако в боевых действиях его солдатам принять участия не пришлось - к моменту их прибытия в Китай восстание было уже подавлено, и полк возвратился к старому месту расквартирования.
Российские рубежи на Дальнем Востоке потребовали в это время существенного укрепления, там формировались новые воинские части, требовались опытные командиры и генштабисты. В 1901 г. Кондратенко была предложена должность окружного дежурного генерала штаба Приамурского военного округа, размещавшегося тогда в Хабаровске. В ноябре 1903 г. Роман Исидорович был произведен в генерал-майоры, вскоре получил назначение на должность начальника 7-й Восточно-Сибирской бригады, и перед самым началом русско-японской войны 1904-1905 гг. развернутой в дивизию и передислоцированной в Порт-Артур.
После начала военных действий Роман Исидорович стал начальником сухопутной обороны крепости, сумев значительно укрепить и усилить ее позиции еще до начала японской осады. Деятельность Кондратенко по достоинству оценил назначенный командующим Тихоокеанской эскадрой адмирал С.О. Макаров, однажды сказавший ему: «Я скоро перестану здесь с кем-либо говорить, кроме Вас. Какого вопроса не коснись, все упирается в Кондратенко. Жаль, что вы не моряк».
Кондратенко руководил отражением четырех неприятельских приступов Порт-Артура, был душой обороны этой крепости, непререкаемым авторитетом в глазах ее мужественных защитников. Однако целиком претворить в жизнь свои планы ему не удалось. «В Порт-Артуре, - говорил Кондратенко, - нелегко маневрировать силами и оружием, но еще труднее маневрировать между тремя превосходительствами». Роман Исидрович имел в виду бездарнейших военачальников Куропаткина, Стесселя и Смирнова. Изо дня в день Кондратенко был вынужден браться за разрешение вопросов, выходивших за пределы его компетенции, но настойчиво добивался своего. Не случайно Романа Исидоровича называли душой обороны Порт-Артура. Весь свой талант, всю энергию и опыт он отдавал делу защиты крепости. В мае - июне 1904 г., после поражения русских войск в боях на Цзинчжоуских высотах, под Куинсаном, на Зеленых и Волчьих горах, противник вплотную приблизился к Порт-Артуру, в гавани которого оказалась блокирована почти весь русский Тихоокеанский флот. Кондратенко принимал личное участие в отражении атак противника на передовых рубежах к городу, но предотвратить осаду Порт-Артура он уже не мог. «Никакой штурм не может быть страшным, - внушал подчиненным Кондратенко, - если мы решили до конца выполнять данную нами присягу». Вокруг отважного генерала сплотился тесный круг помощников, деятельно работавших над усилением порт-артурской обороны. Под их руководством кустарным способом из стреляных гильз мелкокалиберных орудий изготовлялись самодельные ручные гранаты («бомбочки»), осветительные ракеты («бомбы-звезды»), применялись морские мины, скатывающиеся на противника, минные (торпедные) аппараты приспосабливались для стрельбы с суши, 47-миллиметровые морские орудия превращались в новый до того неизвестный ни в одной армии грозный вид оружия - минометы, стрелявшие надкалиберными шестовыми минами.
Один из участников обороны Порт-Артура Я.У. Шишко, описывая деятельность Р.И. Кондратенко, писал, что он «одновременно душою, мыслью и делом был и на позициях в бою, где личным примером ободряд всех и поднимал твердость духа, и в Артуре не было места, куда бы он не заглянул, не было высоты, куда бы он не поднялся, чтобы указать, где немедленно должны явиться форты, укрепления, батареи.
То что [должно] было сделано за семь лет, он, наколько это было возможно, создал в несколько месяцев. И вот его мыслью, его трудами, его настойчивостью явилась целая цепь укреплений кругом Артура. Явились укрепления там, где даже не предполагалось строить ничего, как например, на горах: Угловой, Высокой, Длинной и проч., на которые впоследствии противник вел настойчивее всего свои штурмы, понимая важность этих пунктов, и под которыми он положил десятки тысяч жертв, чтобы взять их.
Генерал Кондратенко для Артура был все: и сила, и душа, и мысль, и дух героизма».
Все теснее сжималось кольцо японской осады, в сентябре противник подвез 11-дюймовые гаубицы, снаряды которых разрушали бетонные казематы русских фортов, своды которых были рассчитаны выдерживать попадания 6-дюймовых орудий. Все меньше оставалось надежд на помощь со стороны армии Куропаткина, терпевшей одну за другой неудачи в Маньчжурии, но пока жив был Кондратенко защитники Порт-Артура не могли и подумать о сдаче крепости. Не хотел об этом думать и Роман Исидорович. В день когда японцы захватили русские позиции на горе Высокой (22 ноября 1904 г.) он плакал, не стыдясь слез. Вечером этого дня генерал сказал своим помощникам: «Теперь началась агония Артура!». Но дух его не был сломлен и Кондратенко не собирался без отчаянной борьбы складывать оружие. Все изменила смерть генерала, павшего как герой на боевом посту. 2 декабря при взрыве крупнокалиберного 11-дюймового японского снаряда в каземате форта № 2 на самом опасном участке обороны Кондратенко и восемь других офицеров были убиты. С гибелью самого стойкого защитника Порт-Артура исчез нравственный стержень, цементировавший волю командования крепости, еще способной сопротивляться и сдерживать силы врага. 20 декабря старшие начальники генерал Стессель и сменивший Кондратенко генерал Фок с подозрительной поспешностью сдали город японцам.
Роман Исидорович Кондратенко . Родился 30 сентября (по старому стилю) 1857 года в Тифлисе. Генерал-лейтенант (1904), герой русско-японской войны 1904-1905 гг. Из дворян, сын офицера. Воспитывался в военной гимназии в Полоцке, после окончания которой в 1874 г. поступил в Николаевское инженерное училище. С 1877 г. служил военным инженером на Кавказе. В 1882 г. закончил Инженерную академию, после чего попал на службу в Главное инженерное управление и работал над проектом строительства Михайловской крепости. В 1886 г. закончил курс Академии Генерального штаба, затем состоял в штабе Виленского округа, последовательно командовал ротой, батальоном, с 1895 г. - 20-м стрелковым полком. С 1901 г. - дежурный генерал штаба Приамурского военного округа. В 1903 г. назначен командиром 7-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады, развернутой в 1904 г. в дивизию в Порт-Артуре. В начале русско-японской войны Кондратенко был назначен начальником обороны сухопутного фронта этой крепости и своей неутомимой энергией, организаторскими способностями, личной храбростью и глубокими познаниями в инженерном деле сыграл решающую роль во время осады города японцами. Вместе с вице-адмиралом С.О.Макаровым он стал душой обороны. Под его руководством фактически заново создавалась система инженерных сооружений (две оборонительные линии), а в осажденном городе было налажено производство ручных гранат, круглых мин, которые скатывались с гор на штурмующие колонны противника, изобретены и применялись минометы, электризованные проволочные заграждения и другие новые технические средства. По его настоянию во время ночных боев широко использовались прожекторы, снятые с судов, а также фугасы и велась минная война под землей. Кондратенко настоял на необходимости обороны (вопреки директиве А.Н.Куропаткина не оборонять) на узкой позиции Чинчжоусского перешейка (20 км от Порт-Артура), строительство укреплений, на котором началось лишь с началом военных действий. Удержание этой позиции русскими частями задержало японцев и отсрочило на месяц осаду крепости. Умело руководил отражением 4-х японских штурмов Порт-Артура, удачно располагал артиллерию и резервы на участках вероятных прорывов обороны, своевременно укреплял и возводил на этих участках дополнительные инженерные сооружения, лично вдохновлял солдат и офицеров вовремя боев и имел среди войск гарнизона огромный авторитет. 2 декабря 1904 г. в Порт-Артуре во время раздачи наград отличившимся в каземате форта №2 он погиб с группой офицеров в результате прямого попадания артиллерийского снаряда. Учитывая бесспорные заслуги Кондратенко, ему посмертно присвоили чин генерал-лейтенаната, а в 1905 г. его прах перезахоронили в Александро-Невской лавре в С.-Петербурге.
В. М. Безотосный
Прославленный русский военачальник, герой обороны Порт-Артура, генерал-лейтенант Роман Исидорович Кондратенко родился 30 сентября 1857 г. в Тифлисе. Он был младшим сыном в большой, насчитывающей 10 детей семье отставного военного. Единственным источником дохода бывшего майора была небольшая пенсия отца. Чтобы хоть чем-то помочь семье Роман с шести лет начал разносить по базару и улицам города холодную воду для питья. В 1874 г. в числе лучших выпускников он окончил военную гимназию в Полоцке, а в 1877 г. – Николаевское инженерное училище. Получив офицерские эполеты подпоручик Кондратенко был зачислен в 1-й Саперный батальон, который размещался в городе его детства Тифлисе. В русско-турецкой войне 1877-1878 гг. молодой офицер, несмотря на поданный им рапорт, участия так и не принял, но, в 1879 г., осознав необходимость усвоения новых знаний, включающий опыт прошедшей кампании, блестяще сдав экзамены Роман Исидорович поступает в Николаевскую инженерную академию. Окончив в 1882 г. академию по первому разряду, штабс-капитан Кондратенко был направлен на службу в Батум, в распоряжение начальника Чорохской военной дистанции. Два года он разрабатывал проект строительства Батумской крепости, которая должна была заменить имеющиеся там укрепления, основу которых составляли лишь береговые батареи. Возведение новых фортификационных сооружений, укрытий, мастерских, кладовых, пороховых погребов было осуществлено с учетом мельчайших деталей, и этот ценный опыт без сомнения пригодился Кондратенко спустя двадцать лет, в осажденном Порт-Артуре. За выказанное усердие в 1884 г. Роман Исидорович был награжден орденом святого Станислава 3-й степени и произведен в чин капитана. Вскоре (в 1885 г.) он поступает в старший класс Николаевской академии Генерального штаба, из которой был выпущен по первому разряду в 1886 г.
В течении 8 лет Кондратенко нес службу при штабе Виленского военного округа, дослужившись до чина полковника. В 1895 г. он был назначен на должность начальника штаба войск Уральского военного округа, но вскоре добился назначения командиром 20-го стрелкового полка, расквартированного в городке Сувалки.
В начале 1900 г. Кондратенко был вызван в Петербург и привлечен к работе «Комиссии по образованию войск», одновременно он задумал и даже начал писать настольную книгу для офицеров, но вскоре получил приказ вернуться к прежнему месту службы. Его полку предстояла передислокация на Дальний Восток для участия в борьбе против восстания ихэтуаней (боксеров), вспыхнувшего тогда в Китае. Однако в боевых действиях его солдатам принять участия не пришлось – к моменту их прибытия в Китай восстание было уже подавлено, и полк возвратился к старому месту расквартирования.
Российские рубежи на Дальнем Востоке потребовали в это время существенного укрепления, там формировались новые воинские части, требовались опытные командиры и генштабисты. В 1901 г. Кондратенко была предложена должность окружного дежурного генерала штаба Приамурского военного округа, размещавшегося тогда в Хабаровске. В ноябре 1903 г. Роман Исидорович был произведен в генерал-майоры, вскоре получил назначение на должность начальника 7-й Восточно-Сибирской бригады, и перед самым началом русско-японской войны 1904-1905 гг. развернутой в дивизию и передислоцированной в Порт-Артур.
После начала военных действий Роман Исидорович стал начальником сухопутной обороны крепости, сумев значительно укрепить и усилить ее позиции еще до начала японской осады. Деятельность Кондратенко по достоинству оценил назначенный командующим Тихоокеанской эскадрой адмирал С.О. Макаров, однажды сказавший ему: «Я скоро перестану здесь с кем-либо говорить, кроме Вас. Какого вопроса не коснись, все упирается в Кондратенко. Жаль, что вы не моряк».
Кондратенко руководил отражением четырех неприятельских приступов Порт-Артура, был душой обороны этой крепости, непререкаемым авторитетом в глазах ее мужественных защитников. Однако целиком претворить в жизнь свои планы ему не удалось. «В Порт-Артуре, - говорил Кондратенко, - нелегко маневрировать силами и оружием, но еще труднее маневрировать между тремя превосходительствами». Роман Исидрович имел в виду бездарнейших военачальников Куропаткина, Стесселя и Смирнова. Изо дня в день Кондратенко был вынужден браться за разрешение вопросов, выходивших за пределы его компетенции, но настойчиво добивался своего. Не случайно Романа Исидоровича называли душой обороны Порт-Артура. Весь свой талант, всю энергию и опыт он отдавал делу защиты крепости. В мае - июне 1904 г., после поражения русских войск в боях на Цзинчжоуских высотах, под Куинсаном, на Зеленых и Волчьих горах, противник вплотную приблизился к Порт-Артуру, в гавани которого оказалась блокирована почти весь русский Тихоокеанский флот. Кондратенко принимал личное участие в отражении атак противника на передовых рубежах к городу, но предотвратить осаду Порт-Артура он уже не мог. «Никакой штурм не может быть страшным, - внушал подчиненным Кондратенко, - если мы решили до конца выполнять данную нами присягу». Вокруг отважного генерала сплотился тесный круг помощников, деятельно работавших над усилением порт-артурской обороны. Под их руководством кустарным способом из стреляных гильз мелкокалиберных орудий изготовлялись самодельные ручные гранаты («бомбочки»), осветительные ракеты («бомбы-звезды»), применялись морские мины, скатывающиеся на противника, минные (торпедные) аппараты приспосабливались для стрельбы с суши, 47-миллиметровые морские орудия превращались в новый до того неизвестный ни в одной армии грозный вид оружия – минометы, стрелявшие надкалиберными шестовыми минами.
Один из участников обороны Порт-Артура Я.У. Шишко, описывая деятельность Р.И. Кондратенко, писал, что он «одновременно душою, мыслью и делом был и на позициях в бою, где личным примером ободряд всех и поднимал твердость духа, и в Артуре не было места, куда бы он не заглянул, не было высоты, куда бы он не поднялся, чтобы указать, где немедленно должны явиться форты, укрепления, батареи.
То что [должно] было сделано за семь лет, он, наколько это было возможно, создал в несколько месяцев. И вот его мыслью, его трудами, его настойчивостью явилась целая цепь укреплений кругом Артура. Явились укрепления там, где даже не предполагалось строить ничего, как например, на горах: Угловой, Высокой, Длинной и проч., на которые впоследствии противник вел настойчивее всего свои штурмы, понимая важность этих пунктов, и под которыми он положил десятки тысяч жертв, чтобы взять их.
Генерал Кондратенко для Артура был все: и сила, и душа, и мысль, и дух героизма».
Все теснее сжималось кольцо японской осады, в сентябре противник подвез 11-дюймовые гаубицы, снаряды которых разрушали бетонные казематы русских фортов, своды которых были рассчитаны выдерживать попадания 6-дюймовых орудий. Все меньше оставалось надежд на помощь со стороны армии Куропаткина, терпевшей одну за другой неудачи в Маньчжурии, но пока жив был Кондратенко защитники Порт-Артура не могли и подумать о сдаче крепости. Не хотел об этом думать и Роман Исидорович. В день когда японцы захватили русские позиции на горе Высокой (22 ноября 1904 г.) он плакал, не стыдясь слез. Вечером этого дня генерал сказал своим помощникам: «Теперь началась агония Артура!». Но дух его не был сломлен и Кондратенко не собирался без отчаянной борьбы складывать оружие. Все изменила смерть генерала, павшего как герой на боевом посту. 2 декабря при взрыве крупнокалиберного 11-дюймового японского снаряда в каземате форта № 2 на самом опасном участке обороны Кондратенко и восемь других офицеров были убиты. С гибелью самого стойкого защитника Порт-Артура исчез нравственный стержень, цементировавший волю командования крепости, еще способной сопротивляться и сдерживать силы врага. 20 декабря старшие начальники генерал Стессель и сменивший Кондратенко генерал Фок с подозрительной поспешностью сдали город японцам.
Посмертно Кондратенко был произведен в чин генерал-лейтенанта. Прах Романа Исидоровича, первоначально захороненный у батареи Плоского мыса, впоследствии был перевезен на родину и погребен в Петербурге в Александрово-Невской лавре. На его могиле впоследствии был поставлен величественный мраморный памятник. Обелиски в память павшего героя Порт-Артура были поставлены в Николаевском инженерном училище, в Сувалках (в 20-м стрелковом полку) и в Полоцком кадетском корпусе.
